Школьные игры
Поступая в школу, ребенок прощается с игрой, точнее, с тем периодом жизни, в котором царствовала игра. Ведь даже шестилетние малыши понимают: игра — это не «на самом деле», а значит рисковать можно сколько угодно и без последствий; школа же — дело иное: заведение это серьезное. Детскую догадку всеми силами поддерживают, более того, с воодушевлением развивают родители.
Я как потомственный гуманист просто обязан сказать, что человек должен играть всю свою жизнь. Поступление в школу — это еще одна ступенька в тех инициациях, через которые проходит человек. Да, поступая в школу, ребенок прощается с игрой. Но человек — это сложная гуманитарно-биологическая система. Невозможно в субботу последний раз поиграть, а с понедельника игру уже прекратить.
Следовательно, с поступлением в школу речь должна идти о некотором разумном соотношении игры и не-игры. Существует предположение, что эту самую не-игру тоже можно давать в игровой форме, чтобы переход от не-школы к школе получился мягким и адаптивным. В игре можно даже обучать детей таким строгим предметам как математика или каллиграфия. Например, 2 недели назад мы проводили конкурс по каллиграфии. Дело в том, что, к сожалению, за последние 20—30 лет эта культура постепенно исчезает. Однако плохой почерк в раннем школьном возрасте влияет и на развитие мелкой моторики, и на интеллектуальную составляющую. Как говорят связисты, дурной почерк — это зашумленная информация. Ничего хорошего в ней нет. А здесь — раз конкурс, значит, уже игра. Если бы мы просто навязали бы каллиграфию, то была бы другая мотивация.
Очень важно понять, что не-игра сопряжена с некоторым риском. Если будет только игра, то нет риска, а раз нет риска, то не будет того самого разумного сочетания изменчивости и наследственности, которое, собственно говоря, и лежит в основе развития. Новые «не-игровые» обстоятельства в данном случае — это фактор изменчивости.
В последние десятилетия родитель напрямую связывал образовательную успешность своего ребенка с перспективной личной успешностью. Есть такой замечательный англичанин Майкл Бардер, он занимается сейчас в правительстве Тони Блэра образованием. Его исследования показали: то, как образован ребенок в 8 лет, точно показывает, каким будет его доход в 37 лет. Родители это чувствовали, не читая Майкла Бардера. А поскольку они в своем ребенке видели объект инвестиций, поскольку всерьез «вкладывали» в него, естественно, они ждут высокой отдачи от этих инвестиций. И потому родители в своей массе и убеждены, что чем жестче они к ребенку будут подходить, тем больше гарантий успеха. Какие уж тут игры…
В этом надо родителей разубеждать и учить тому, что игра как таковая — это универсальная методология, обеспечивающая развитие важной, базовой способности ребенка делать выбор и принимать решение. Но такое разубеждение и обучение — дело настоящего профессионала. Родители ведь не педагоги. Они в основном используют свой собственный опыт, чаще всего не затрудняя себя его серьезным анализом. В свое время они в школе играли. И те, кто больше в школе играл, тот получал больше троек. Они помнят такую фразу 80-х годов «не будешь хорошо учиться — пойдешь в дворники». При этом никто не учитывает, что заработная плата дворника сегодня намного выше, чем заработная плата учителя или участкового врача.
Гораздо важнее вернуться к троечникам. На самом деле — кто такие троечники? Это — те, кто играл. Они и в школу — играли. Я имею в виду троечников не на уровне начальной школы — там троечником быть опасно. А на уровне младшего подросткового возраста. Это 7—8-й классы, может быть, 6-й. Я очень люблю такую категорию, которую называю «успешные троечники». Школа дает им сумму прилагаемых обстоятельств, правила игры. Нормальный человек не может выполнить все эти правила игры — полностью делать объем домашних заданий, выполнять все требования педагогов, родителей... И если он стремится их выполнить на все 100 процентов, то, значит, лишается тех степеней свободы, о которых мы говорили вначале. Таким образом, он из субъекта образования волей-неволей превращается в объект. А объект не способен принимать решения. Поэтому среди медалистов и круглых отличников не так уж много людей, которые социально состоялись. Не хочу сказать, что большинство, просто не так уж и много. А троечники, продукт отечественной школы — троечники не по тупости, а потому что уже сделали выбор «это мне надо и я буду это делать, а это мне не надо и я тоже буду это делать, но ровно настолько, чтобы меня не убили папа с мамой дома и не выгнали из школы». Вот они уже сделали свой выбор, и у них технология выбора и принятия решения, в том числе и социального, уже развивается.
Они воспринимают жизнь как игровое пространство, игровое поле. За это я и люблю троечников. Вспомните себя в школе! Это же игра, рулетка — вызовут или не вызовут? А если вызовут, а я не учил — каковы мои действия? Нужна изобретательность, чтобы не попасть в неприятную ситуацию. Тут-то мозги и начинают работать, а ребенок адаптируется к сложным условиям. Если выигрывает — у него прибавляется опыта успешности. И это важнейший аспект игры как таковой. Кстати, нередко родителям, которым сегодня около сорока, хочется, чтобы их дети были успешными именно потому, что они ощущают собственную неуспешность.
Совсем недавно родитель пошел другой. Я имею в виду тех, кто закончил школу году так в 95-м. Им сейчас около 27 лет. В свое время они не были жертвами всеобщего равенства и социальной справедливости, они начали рано зарабатывать деньги — будучи еще студентами 2—3 курса. Уже в вузе они принимали решение об обязательном и необязательном для себя. У них не было государственных гарантий, в том числе социальных гарантий. Именно у этого поколения появились первые ростки индивидуального сознания. Сознания того, что ты сам за себя отвечаешь. Это те, чья информационная культура значительно превышает информационные возможности сегодняшней школы. С компьютером они работают совершенно свободно. Это те, кто сам пробивает себе место на рынке труда. Так вот у них отношение к школе уже другое: прежде всего, у них нет слепого доверия школе как институту.
Такие родители сами готовы сыграть в школу. В игру со школой. Но им для этого нужны условия ИГРЫ. И они сторонники заключения договора со школой. Те, кто не играет — те не договариваются. Ведь в какую бы игру ни играли — есть правила игры. В этом еще одно преимущество: игровое пространство невозможно без правил, а потому может стать основой формирования и правового пространства. Так вот, эти родители готовы включаться в игру и вести диалог со школой. Они не признают за школой право на монолог. Они осознают себя налогоплательщиками. И таких родителей становится все больше и больше. Это очень ценно, ведь они умеют слышать и могут быть партнерами для школы в развитии игрового пространства.
Самое важное, что для людей школьного возраста есть в игре — это, во-первых, порождение персонального и коллективного интереса. И, во-вторых, выбор. Ты выбираешь, ты ставишь на красное или на черное. Разумнее оказывается тот, кто правильнее просчитывает свой выбор. Он больше готов к риску, он не боится жизни.
Источник: www.i-deti.ru